1.
1380-ый
Вийон
Вот взлетаем
Прочь дорога ведёт от дома.
Лайнер ветер поймает крылом.
Вот взлетаем — и высь огромна,
Как и всё, что от нас за стеклом.
Вот взлетаем — всё небо в бликах.
Память — не потерять бы строки.
Ты все кормишь меня черникой,
Словно тихую птицу, с руки.
Где ты, молодость, вся — на диво?
А по мне так милее, когда
Сердце зрелым огнём правдиво,
И во тьме холодеет звезда.
Незакатны ни жизнь, ни время.
И ладони в ладони дрожать.
Самолёт наш воздушным змеем
Мчится. Ниточку не удержать.
Декабрьский свист
Разбойничий декабрьский свист.
Узлом завязаны пути.
Строкой: Мне некуда идти!
Зарезан насмерть белый лист.
И нет спасенья для души.
Повсюду громоздится мгла.
Строкой: Мне незачем спешить!
Сожжен последний мост дотла.
Всё спуталось: где ночь, где день?
Своих же мыслей не понять.
Строкой: Мне нечего терять!
Пригвождена к порогу тень.
Уходит из-под ног земля.
Никто не верит. Луч погас.
И только снег в который раз
Всё предложил начать с нуля.
Емеля
Ярмарка — лотки, ряды.
Меряй, пробуй — не хочу!
Масло, лак для бороды,
Платья, бублики. Но, чу!
Расступается народ.
Замолкает. Посмотри!
Скоморох босой идет;
Святочным снежком скрипит.
«Слышишь, эй, во рту горох,
Ты куды, Емеля?»
Отвечает скоморох:
«Все дороги в землю.
То, что вижу: говорю.
Говорю, что знаю.
Стадо коз через ноздрю
Разом пропускаю.
Не гляди с открытым ртом,
Что хожу залатанный.
Я сморкаюся зато
На подолы знатные.»
«Ох, Емеля, смелый ты!
Кнут милее хлеба.
Скидывай, давай, порты -
Пустим пыль до неба!»
На спине от батогов
Проступили сливы,
Но Емеля-скоморох
Парень незлобливый.
Сколько знал он синяков,
Что июль колосьев.
Все равно дразнит попов
Ни за что не бросит.
Вдруг колокол грянул. Рванулся звонарь.
Мороз пробежался по коже.
Полнеба завесила дымная хмарь.
Поднялся огонь над сторожей.
Татары! Пять тысяч! Вмиг вылетел хмель.
Стал воздух стеклянным от гула.
Блестит золотая хутангу-дегель
На темнике широкоскулом.
Пять тысяч шеломов. Опятиконь.
Девятихвостая слава.
Вот темник смолистую вскинул ладонь,
И встала послушная лава.
«Эй, в городе, гостю ворот открывай.
Не видишь, замучился кони.
Для дани сто юнош, сто девок давай,
Воз белок. И мой вас не тронет!»
Посадник: «Что делать? Заплатим — уйдет!
Не будет ни смерти, ни смрада.
Бояре, что скажете?» «Мы — как народ!
А людям пожаров не надо!»
Сжал тысяцкий бороду. Взгляд — на живот.
Полсотни дружины всего-то.
Да рати полтыщи. «И я — как народ.
Лить кровь никому неохота!»
Тут в сенях переполох
Разве так бывало,
Чтобы первым скоморох
Вышел на забрало.
Крикнул: «Хари — срам один.
Знать с навозной каши.
Щас Емеля, сукин сын,
Представленье спляшет!»
Потянул ведерный ковш.
Льет смолу на плечи.
Кинул к солнцу медный грош.
Поглядел далече.
На три счета став седым,
Чирканул кресалом.
И пред взорами орды
Пламя заплясало.
Как бились! - Никто после вспомнить не мог.
За локоть, за пядь и за камень.
Ни с чем на степной возвратилось восток
Хвосты растерявшее знамя.
Два века потом у монгольских костров
Жил сказ, что в заснеженном крае
Выходит на стену седой скоморох
И солнце ковшом выпивает.
Капитан Грэй
Кочевник
Крик утиный
Крик утиный с Москва-реки
Тонким взмахом твоей руки
Долетает ко мне, когда
Спит в кухонных огнях вода.
Только мне по воде нельзя:
Хорошо стерегут друзья.
И тебе по воде никак -
Зодиак не тот. Зодиак.
Ты во мне упразднила ум,
И теперь там дыра поёт
Вольным голосом. По нему
Ты иди - он тебя спасёт.
Как по нити иди тугой
Из печали своей глухой.
У тебя только голос мой.
Остальное другой.
Другой!
Мария (посвящение А.Баранову)
Осень в Тамани
Плавучий дом
Расклейщик (посвящение В.Луферову)
|
Версия для печати
